Интервью-воспоминания
генерал-лейтенанта А. Я. Головкина
Беседу вел Семен Федосеев
Журнал «Техника и вооружение».
Генерал-лейтенант Головкин Александр Яковлевич родился
31 августа 1934 г. на станции Илеть Звениговского района Марийской АССР в семье
железнодорожника. В 1952 г. после окончания средней школы поступил на
инженерно-танковый факультет Военной академии бронетанковых войск имени И.В.
Сталина. После окончания академии был назначен заместителем командира 1-й
танковой роты по технической части в 242-й танковый полк 41-й гвардейской
танковой дивизии Прикарпатского военного округа. В 1960—1961 гг. служил
заместителем командира ракетного дивизиона по технической части армейской
ракетной бригады. С 1962 по 1968 г. служил в Группе советских войск в Германии
заместителем командира танкового батальона по техчасти в 51-м полку 27-й
гвардейской танковой дивизии и начальником бронетанковой службы 57-й
гвардейской мотострелковой дивизии 8-й гвардейской армии. С 1969 г. проходил
службу в Прикарпатском военном округе в должностях: заместителя по технической
части командира 274-го мотострелкового полка 24-й Самаро-Ульяновской,
Бердичевской, Железной дивизии, заместителя командира по техчасти 23-й танковой
дивизии 8-й танковой армии, начальника бронетанковой службы 13-й армии,
заместителя командующего 13-й армии по вооружению. В марте 1982 г. назначен
заместителем командующего войсками ТуркВО по вооружению, в марте 1988 г. — заместителем
Главнокомандующего Группой советских войск в Германии (Западной группы войск,
ЗГВ). Уволен в запас в мае 1992 г. Живет в Минске.
Награжден орденами: Трудового Красного Знамени,
Красной Звезды, За службу Родине в ВС СССР 2-й и 3-й степеней, орденом Боевого
знамени Демократической Республики Афганистан, многими медалям, нагрудным
знаком Министерства обороны РФ «За службу в танковых войсках».
Мы задали Александру Яковлевичу несколько вопросов
об освоении и эксплуатации в войсках различных объектов бронетанкового
вооружения и техники, организации их технического обеспечения. Полагаем, что
развернутые ответы профессионала, имеющего столь богатый практический опыт в
данной области, его рассказ о малоизвестных подробностях и важных технических
«мелочах», казалось бы, хорошо известных машин, о редко упоминаемых проблемах
эксплуатации и техобеспечения будут интересны читателям.
— Александр Яковлевич, могли бы Вы поподробнее
рассказать об освоении войсками и эксплуатации танков Т-64А, Т-72, Т-80?
— С освоением в эксплуатации танка Т-64А я
столкнулся в 1973 г. в должности заместителя по техчасти командира 23-й тд 8-й
танковой армии (г. Овруч). Перед вступлением в должность со мной провел
инструктаж начальник бронетанковой службы ПрикВО генерал-майор Пендак Александр
Савельевич. Он напутствовал: «Товарищ Головкин, Вы назначены на высокую и
ответственную должность зампотеха 23-й тд, вооруженной новейшими танками Т-64А.
Эксплуатация танка и его освоение находятся под контролем правительства. Вы
должны лично изучить эту машину, в совершенстве знать особенности ее
эксплуатации, грамотно и ответственно организовать изучение и освоение танка
личным составом, наладить рабочее сотрудничество с заводом».
Компоновка Т-64А была новой и перспективной. Отказ от
главного фрикциона, гитары, механизмов поворота, вентилятора для охлаждения,
установка мощной пушки со сгораемыми гильзами и механизма заряжания — это было
настоящей революцией в танкостроении. Но танк к тому
времени был еще «сырой», требовал много конструктивных доработок. Самым
ненадежным элементом оказался двигатель, он был очень капризным, требовал
пунктуального соблюдения требований инструкции по эксплуатации. Особенно
губительным для двигателя был обратный запуск, сопла и «циклоны»
воздухоочистителя обволакивались продуктами сгорания, и с этого начинался
пылевой износ двигателя, а это авария! Выходили из строя привод нагнетателя и
лопатки нагнетателя. Имели место отказы бортовых коробок передач. Часто
подводил механизм заряжания. Выявились дефекты ходовой части: не выдерживали и
изнашивались до срока гарантии реборды двух последних опорных катков,
внутренние резиновые амортизаторы катков, много хлопот доставляла гусеничная
лента. Завод обвинял нас, войсковиков, в некачественной сборке после
рассоединения ленты (расклепке фланца стопорного болта клина серьги траков).
Приведу только один из характерных эпизодов. Во время
суточного перехода (240 км) совершенно новых танков, полученных с завода, на
марше по мерзлой булыжной дороге из 28 танков на 19 произошло рассоединение
гусеничных лент. Это стало известно в округе. Учением танкового батальона с
боевой стрельбой с марша, без подготовки, поднятого внезапно по тревоге,
руководил 1-й заместитель командующего войсками ПрикВО генерал-полковник Н.Б.
Абашин. Он вызвал меня на КП и в резкой форме обвинил в бесконтрольности
постановки техники на хранение и низкой требовательности. Я проглотил пилюлю.
По возвращении в полк мы с начальником бронетанковой
службы дивизии подполковником О.Б. Разумовым разобрались в причине и
установили: некачественная сборка гусеничной ленты на заводе. Официально
вызвали представителя для рекламирования с завода (не доверили представителю
МОП в округе). Пока по почте шло извещение, мы проверили изготовленным по
чертежу шаблоном качество расклепки фланца на всех боевых танках дивизии. Все
головки болтов с некачественной вмятиной фланца (шаблон не проходит) мы
окрасили в красный цвет. Получилась неприглядная картина: из 360 болтов
крепления элементов гусеничной ленты (две серьги и гребень) не отвечали чертежу
(шаблону) от 40 до 90 на каждой гусенице.
С завода прибыла солидная комиссия в составе зам.
главного конструктора, конструктора гусеничной ленты, начальника конвейера
сборки гусеничной ленты, зам. начальника военной приемки и еще двух военпредов,
представителя МОП в округе.
В кабинете заслушали меня, радиусомером проверили наш
шаблон, отметили, что он изготовлен по чертежу, но не в заводских условиях.
Тогда мы попросили показать заводской шаблон, я осмотрел его и прямо в лоб
заявил им: «Ваши сборщики гусеничной ленты преступно халатно не выполняют
технические условия на сборку и требования чертежа, а вы все, в том числе и
военпреды, способствуете этому. Я вам докажу в парках боевых машин на танках». И
доказал! После посещения одного полка (39-й тп в Овруче) они хотели закончить
работу, но я настоял на проверке во всех полках, чтобы обратить внимание на всю
серьезность положения на месте.
Вечером после первого дня работы старший комиссии
позвонил на завод и приказал остановить конвейер по сборке гусениц до их
возвращения (конвейер простоял трое суток). Для завода это был шок.
Акт-рекламацию подписали «с особым мнением», ссылаясь на
то, что шаблон изготовлен кустарным способом и не является основанием для
предъявления претензий. В объяснении по особому мнению я доказал с чертежами и
фотографиями свою правоту. Мой замысел заключался в том, чтобы подтвердить
правоту войсковиков, которые точно выполняют инструкцию по эксплуатации, не
хуже заводчиков разбираются в технике и борются за ее надежность. А суть состояла в том, что на конвейере «давильник»
работяги затачивали как зубило, а не по радиусу, как положено по чертежу и ТУ,
и при надавливании фланца болта острым «давильником» не происходило вдавливания
(затекания) металла фланца болта в стопорный фрезерованный паз серьги. После
этого «шума» в дивизию приезжали офицеры из ГБТУ и Кубинки, а завод в срочном
порядке приступил к усовершенствованию гусеничной ленты.
Много стрессов пережили танкисты от разрыва стволов
пушек. Раньше за каждый разорванный ствол офицеры платили из своего кармана, с
«шапкой по кругу». На одном полковом учении с боевой стрельбой разорвало сразу
четыре орудия! Это стало настоящим шоком. Командующий 8-й танковой армии
генерал-лейтенант Иванов Владимир Иванович, прекрасный командир,
танкист-фронтовик, на разборе топал ногами, обвиняя всех офицеров в неграмотном
обучении экипажей. Дошло дело и до меня, зампотеха. « Ты, Головкин, плохо
учишь механиков-водителей, не занимаешься конкретно вождением танков». Я
ответил: «Товарищ командующий, это конструктивный недостаток, я
зарекламирую». А он мне: « Танк принят на вооружение госкомиссией, а ты,
нашелся умник, «зарекламирую». Садись». Я все-таки зарекламировал пушки, и
рекламацию утвердили, подал идею о разработке технологии замены ствола пушки
без подъема и снятия башни. В дивизии по штату не было крана, который бы мог
поднять башню с пушкой. И потом, это слишком трудоемкая работа. За время службы
зампотехом дивизии я таким образом оформил техническим актом 17 пушек. Методика
замены пушки внедрялась впоследствии на всех марках новых танков.
Харьковский завод очень заботливо оберегал свою
репутацию. Под предлогом оперативного рассмотрения претензий кроме постоянного
представителя Министерства оборонной промышленности в округе в дивизии
постоянно жили два-три представителя завода. В ЗГВ завод своих представителей
держал в каждой армии (а их было пять), а при бронетанковой службе группы находились
еще трое во главе со старшим. Некоторые следили за эксплуатацией танков,
собирали все крамолы (по номерам танков!) и в случае претензий предлагали пойти
на сделку (а иногда запугивали), чтобы не составлять акт. С такими случаями я
безжалостно расправлялся и внушал своим подчиненным: если виноваты мы, нам и
отвечать, если завод — пусть восстанавливает. После нескольких серьезных стычек
с представителем МОП в округе (В.А. Головнин) я доложил письменно зам. министра
оборонной промышленности Нежлукто. В конце доклада я написал: «Дальнейшее
пребывание Вашего представителя тов. В.А. Головнина в округе считаю не только
нецелесообразным, но и опасным в деле совершенствования и повышения надежности
боевой техники». Вскоре его телеграммой вызвали в Москву и отстранили от
должности. Осенью 1974 г. в дивизию прибыли зам. Генерального
конструктора генерал-майор Шомин, секретарь ЦК Украины по оборонной
промышленности (фамилию забыл) и еще один цековский работник. Заслушали
командира дивизии полковника С.Г. Яцука, заместителя комдива, начальника
политотдела и меня. Я доложил о техническом состоянии вооружения и техники
(основной упор сделал на танки), об обучении личного состава, о рекламационной
работе. После моего доклада секретарь ЦК сделал заключение: «Ваша
дивизия боевая, имеет славные военные традиции, имеет хорошие результаты по
боевой подготовке, это правильно и хорошо. Вас, подполковник, за ревизию
качества производства боевой техники мы из партии выгоним, с должности снимем».
Я ему ответил: « Товарищ секретарь ЦК, Вы меня в партию не принимали, на
должность не ставили. Я руководствуюсь и буду руководствоваться Инструкцией по
рекламированию бронетанковой техники». Они отказались от приготовленного ужина, на ночь в Овруче
не остались и уехали в обком в Житомир. Комдив расстроился, но его успокоил
начальник политотдела: «Мы все сделали правильно, а ужин оприходуем и без
них». В результате по итогам освоения в эксплуатации танка
Т-64А в октябре 1975 г. я был удостоен самой дорогой для меня награды — ордена
Трудового Красного Знамени. Осенью 1977 г. на западном ТВД министр обороны СССР
проводил оперативно-стратегическое командно-штабное учение (КШУ). Старшим
группы по техническому обеспечению был Маршал танковых войск А.Х. Бабаджанян. Я
был тогда начальником бронетанковой службы 13-й армии. Маршал прибыл на ТПУ
армии, я встретил его и сопроводил в палатку для заслушивания. Перед
заслушиванием он сказал: «Товарищ полковник, доложите коротенько о себе». Я доложил.
Он спрашивает: « Это Вы настойчиво воевали с заводом по Т-64А?» Я
ответил, что не воевал, а ответственно выполнял свои обязанности. Он подытожил
— правильно, хорошо делали.
О танке Т-72 особо говорить не буду, о нем уже много
написано. Он создавался с учетом недостатков Т-64А. Главный конструктор завода
и его КБ вместе с руководством завода показали себя одаренными и волевыми
людьми, высоко ответственными и беспредельно преданными Родине.
По танку Т-80 в июне 1988 г. в Группе войск на базе 9-й
тд (г. Риза) в течение двух дней проводилась техническая конференция.
Инициатором являлось ГБТУ. На конференцию были приглашены начальник ГБТУ
генерал-полковник А.А. Галкин с начальниками управлений, Генеральный
конструктор Н.С. Попов, директора Ленинградского и Омского заводов. Доклад
делал Главком Группы генерал армии Б.В. Снетков. Выступали и офицеры, в
основном звено до батальона, и, самое главное, конструкторы. Директора заводов
выслушали мнение членов экипажей — командиров танков, механиков-водителей,
наводчиков; они на макете башни танка показывали, что надо сделать для удобства
работы с орудием и повышения надежности. Все до мельчайших подробностей. На
конференции были широко представлены кино-, фото- и видеоматериалы. А.А. Галкин и Н.С. Попов дали высокую оценку Группе войск
в освоении Т-80, его эксплуатации, повышении надежности и дальнейшем
совершенствовании. В целом конференция дала положительную оценку танку.
Особенно отмечались его уникальные маневренность и скорость. На германских
дорогах, двигаясь в колонне (до 10 машин), их скорость порой превышала 80 км/ч
(на западных соседей «летающий танк», обгонявший на шоссе автомобили,
производил неизгладимое впечатление). Турбина танка легко запускалась в
условиях зимы Западной Европы. Положительно оценивалась его ремонтоспособность,
как и танка Т-64А (замена единого силового блока с трансмиссией и других
элементов). Но были отмечены и существенные недостатки. При движении
в колонне, особенно вместе с другой бронетанковой и автомобильной техникой, как
это бывает в реальной обстановке, средняя скорость движения танка заметно
падает. Сильно влияет на скорость движения и запыленность воздуха при
нахождении в колонне даже в условиях Европы: скорость становится даже ниже, чем
у Т-72. Т-80 отличался большим расходом топлива (примерно в 1,5 раза больше,
чем у Т-72), недостаточными мощностью вспомогательной силовой установки (работа
на стоянках), ресурсом силовой установки, уровнем очистки воздуха (введение
специальных заслонок усложняет управление танком, а дросселирование силовой
установки приводит к ее перегреву). Вентиляция боевого отделения при стрельбе
(как и у Т-64А) значительно хуже, чем у Т-72, где отстрелянная и частично
сгоревшая гильза выбрасывается из танка. Дополнительные наружные топливные баки Т-80 не подключены
к общей топливной магистрали, как у Т-72, что требует дополнительного времени
на остановку для перекачки топлива из наружных баков в топливную систему танка
(а такого времени может и не оказаться в боевых условиях). Больше времени и
трудозатрат необходимо для подготовки танка к подводному вождению. Обслуживание и ремонт «восьмидесятки» требовали
«авиационного» подхода и наличия высококвалифицированного, профессионально
подготовленного личного состава, а такого, к сожалению, в ЗГВ было в то время
явно недостаточно. В Группу войск офицеров всех категорий и специальностей
отбирали — направляли самых достойных. Но Группа была вооружена Т-64А, Т-80, а
во внутренних округах такие танки поступили в считанное количество дивизий. В
основном прибывали танкисты с Т-62, Т-72, Т-55, им было очень непросто изучить Т-64А
или Т-80, и они вынуждены были «кувыркаться» в танкистах по полгода и более. А
ведь это вопрос боеготовности. В былые времена (1950-е — начало 1960-х гг.)
танкистов из полков тяжелых танков, как правило, не переводили и на средние
танки, и наоборот. Приведу еще один эпизод. В конце февраля 1987 г. Маршал
В.Г. Куликов проводил на Западном ТВД (он был еще Главкомом Варшавского
Договора) большое стратегическое КШУ. Заслушав меня, он задал вопрос: «Товарищ
Головкин, Вы танкист?» Я отвечаю: « Так точно!» Он мне: «Вот
Маршал бронетанковых войск Лосик и Главный Маршал артиллерии Толубко написали в
ЦК письмо и докладывают, что советское танкостроение идет не так, как надо. Как
Вы думаете?» Я отвечаю: «Товарищ Маршал, разрешите высказать свое
мнение». — «Я и спрашиваю Ваше». — «Товарищ Маршал Советского
Союза, пока Лосик, будучи начальником Бронетанковой академии, по должности
отвечал за проектирование танкостроения, он не писал. А сейчас сидит на даче,
играет в карты и решил напомнить о себе в ЦК. Наше танкостроение избрало
правильную перспективу, и каждый новый танк ни в чем не уступает современным
танкам НАТО. Есть недостаток, у наших танков малый просвет люков, особенно
командирского, танки делают для мальчишек».Во время польских событий 1980-х гг. мы призывали из
запаса танкистов для развертывания двух мсд в ПрикВО. Так вот, до 30%
призванных членов экипажа не могли залезть в танк, не пролезали в люки. А
прибыли крепкие мужчины I категории призыва (до 35 лет), рабочие и крестьяне, и
мы вынуждены были заменять их на «худосочных». Это был основной конструктивный
недостаток всех трех танков: Т-64, Т-72 и Т-80. Куликов спросил также: «Как Вы оцениваете Т-80? Многие
обвиняют меня в принятии на вооружение этого танка». — «Товарищ Маршал,
танк по своим боевым и техническим характеристикам превосходит танки НАТО.
Большой расход топлива — это закономерно. Первое, как на Руси раньше
говорили, — как кормишь, так и едешь. Крестьянин хорошо кормил свою
лошадь — она хорошо и бежала. Второе — кадры командиров на Т-80
надо готовить с училища. Газотурбинный двигатель имеет свои особенности, у него
нет «холостого хода», он почти одинаково расходует топливо в движении и на
месте. Наши танкисты на марше привыкли — колонна остановилась, и все
стоят, молотят на месте, а командиру танка (командиру взвода) надо
скомандовать: «Глуши!» Затем я доложил: «Товарищ Маршал, прежде чем Вам
утвердить государственный акт о принятии танка Т-80 на вооружение, его
подписали сотни ответственных, грамотных руководителей, в том числе и военных.
Что Вам оставалось делать — только подписать».
— Александр Яковлевич, а каково Ваше личное мнение о
так называемой ситуации «трех основных танков»?
— Советское танкостроение практически с самого его
начала ставило перед собой задачу создать надежный и простой в эксплуатации и
ремонте танк, оснащенный самым эффективным вооружением. Это подтвердил опыт
Великой Отечественной войны и послевоенного периода. Танки Т-44, Т-54, Т-55
стали наилучшей базой для создания прекрасного танка Т-62.
После окончания Великой Отечественной войны мир не
остался спокойным, то в одной точке планеты, то в другой возникали локальные
войны с широким использованием обычных вооружений. Наши
конструкторы-танкостроители глубоко изучали, анализировали результаты боевых
действий и решали задачи по формированию облика танка с боевыми
характеристиками, отвечающими самым современным требованиям. Первым появился
танк Т-64 (Т-64А), затем Т-72 и почти одновременно Т-80.
Все они обладают почти одинаковыми ТТХ, но имеют
существенные отличия по конструкции и компоновке. На вооружении Советской Армии
в 1970—1990-х гг. они состояли практически одновременно. И беда была не только
в непозволительной роскоши держать на вооружении три одинаковых танка, не имеющих
(разумеется, кроме «начинки» и пушки) ни одного общего болта или гайки, что
сильно затрудняло их эксплуатацию в войсках. Проблема заключалась в том, что
вокруг этих танков — я имею в виду прежде всего Т-64 и Т-80 — развернулась
настоящая битва, в ходе которой несогласных просто убирали с пути (увольняли,
снимали с работы). Государственные интересы уходили на второй план, а на первый
выходили клановые интересы, получение орденов, золотых звезд, званий лауреатов
Ленинских и Государственных премий.
