Почему силовикам понравились бронемашины из Челнов

Эта челнинская компания редко мелькает в новостях. Между тем ее защищенные автомобили будет закупать Росгвардия. Техника «Астейс» прошла испытание контртеррористической операцией на Северном Кавказе и войной в Сирии. 

 

В интервью изданию «БИЗНЕС Online» генеральный директор АО «Астейс» Александр Пухненков рассказал о том, кто главный заказчик «брони», стоило ли России закупать итальянские Iveco и должна ли боевая машина быть красивой.

Фото: БИЗНЕС Online

"...И спецназовцы взглянули на машину по-другому"

— Александр Викторович, «Астейс» на слуху прежде всего благодаря продукции для силовых структур. Сегодня они активно переходят на новую технику. Откройте тайну: много спецзаказов?

— Процентов 70–80 нашей продукции — специальная. Например, принята на снабжение совместная с КАМАЗом разработка — артиллерийский тягач на базе «КАМАЗа-6350». Впервые такую машину сделали максимально удобной для личного состава. Наша часть работы — бронемодуль со всеми системами жизнеобеспечения и кран-манипулятор. Также на этой базе делаем автомобиль с бронекабиной и бронированным кузовом-фургоном — М501. Есть заказ на «Штормы» — 29 бронированных «КАМАЗов», на которые будут устанавливаться водометы. Запускаем в работу один интересный контракт с министерством обороны, плюс существенный заказ Федерального ядерного центра.

— Это все гособоронзаказ (ГОЗ)?

— Есть ГОЗ, есть инициативные работы «Астейс» и других предприятий ВПК. Например, пригоняют нам какой-нибудь интересный автомобиль, а мы бронируем. Ведем примерно 20 опытно-конструкторских работ (ОКР) в интересах МВД, Росгвардии, ФСБ, минобороны. Одна из ОКР — такая интересная красная машинка, пункт управления пожарными роботами. Думаю, пойдет в серию.

— Когда вообще у вас началась броневая тематика?

— Примерно с 2006 года пошли кабины скрытого бронирования, и они понравились военным. Чем среди прочего хорошо скрытое бронирование, так это тем, что по внешнему виду только специалист может понять — этот автомобиль непростой.

— Но главный ваш «хит» — защищенный автомобиль «Патруль», который, насколько известно, собирается принять на снабжение Росгвардия...

— «Патруль» сейчас на этапе испытаний, в 2018 году планируем выйти на серийное производство. Будет несколько модификаций, каких — зависит от заказчика. Сегодня есть три модификации, которые отличаются мелочами: где-то запаска сзади, где-то — сверху, где-то есть автоматическая аппарель, на одном авто турель установили, а габариты, шасси, внутреннее пространство остаются неизменными. Сегодня в Росгвардию поставлено две такие машины, идет формирование приказа о принятии «Патруля» на снабжение.

Фото: БИЗНЕС Online

— Далеко не каждый автопроизводитель с историей может таким похвастаться: только сделали машину — и уже серия. Что сыграло за «Патруль», ведь и конкуренты не дремлют?

— Во-первых, люди видят наше производство. Во-вторых, имеют значение хорошие отношения «Астейс» с КАМАЗом: не просто делаем технику на его шасси, мы официальный партнер автогиганта. В-третьих, вовремя нашли для себя эту нишу. Взять двухосник «Тайфуненок» от «Ремдизеля» — у нас перед ним есть ряд преимуществ вроде ценовой политики, комплектующих только российского производства, а также сервиса. Ведь это разные вещи — обслуживать «Тайфун», который такой «умный», и созданный на простом шасси КАМАЗа «Патруль»: в России камазовских сервисов много — можно в любой заехать и подремонтироваться. Сейчас заключаем с КАМАЗом договор о том, чтобы использовать его сервисы.

— И лоббисты, наверное, у вас есть...

— Нет у нас лоббистов. Просто машина понравилась потенциальным заказчикам. У подразделений внутренних войск МВД не было защищенного автомобиля с таким объемом внутреннего пространства. Когда пригнали автомобиль в отряд ОМОНа, загрузили бойцами со всем обмундированием, так там свободного места не осталось! Начали сравнивать с «Тигром», у которого такого объема нет, показывать по подразделениям Росгвардии. И сначала к «Патрулю» там негативно отнеслись: дескать, еще не принят на снабжение. Но когда мы показали, что можем серийно автомобиль делать, подтвердили испытаниями заданные характеристики, то спецназовцы взглянули на машину по-другому, стали давать свои пожелания — по количеству дверей, установке «гирлянды» (светосигналы на крыше — прим. ред.), аппарели. Среди прочего предложили поставить турель для стрельбы из автоматического оружия. Также мы прорабатываем установку дистанционно управляемых систем... Вот так создалась линейка модификаций «Патруля», которая пока в жизнь не пошла. Ждем литеры 01 — серийное производство.

Под пулями в Сирии

— Хорошо, пойдет серия, сколько «Патрулей» будете выпускать в год?

— Не скажу — просто не знаю. Но машина интересна заказчику, в том числе и как шасси под монтаж оборудования. Можно сделать разведывательную машину, авто для саперных подразделений, медицинский автомобиль для сбора раненых на поле боя. Был заказ на машину управления: салон под завязку забит электроникой, всего три мягких кресла для операторов... Но в любом случае серия — это не штучные поставки, а десятки автомобилей.

— То есть две машины, которые вы уже поставили Росгвардии, — это еще не серия...

— Да, пока это не заказ, а «пробник». Но мы уверены, что на ближайшую перспективу «Патруль» будет хорошим подспорьем для завода. Ранее по большому счету в специзделиях мы жили только двумя моделями — арттягачом и бронированным модулем на базе «КАМАЗа-5350», но сегодня рынок по такой технике насыщен.

— А у военных «Патруль» имеет перспективу?

— Да, есть заказы на определенные опытно-конструкторские работы на базе «Патруля». Например, недавно две машины отправили в Воронеж. Проработан автомобиль для перевозки саперных групп.

— Сообщалось, что будет экспортный вариант «Патруля». Чем будет отличаться от российских версий?

— Почти ничем, если только руль переставим — для левостороннего движения. Работаем с «Рособоронэкспортом». Сейчас дело на стадии переговоров.

Фото: БИЗНЕС Online

— Можно немного подробнее о «Патруле»? А то в СМИ противоречивая информация...

— Это защищенное транспортное средство, причем с возможностью увеличения класса защиты. До определенного момента, конечно: нельзя переходить массу шасси (12 тонн), поскольку оно серийное — дальше не выдерживают шины, мосты, трансмиссия. Класс защиты — 5-й, от небронебойных пуль. По подрыву — 2 килограмма в тротиловом эквиваленте. Но для понимания того, насколько правильно мы сделали корпус, провели эксперимент — подорвали и под колесом, и под днищем заряды в 4 и 6 килограммов. Датчики показали, что автомобиль подрывы выдержал, экипаж жив.

— Этот автомобиль у вас во дворе стоит — весь изрешеченный и покореженный?

— Да, тот самый. Но, подчеркну, нынешний «Патруль» сильно отличается от него в плане экстерьера и, думаю, будет претерпевать изменения на протяжении еще лет пяти. Вот сейчас, к примеру, воздуховоды на капоте появились — для вентиляции двигателя... Мы на нем в горах поднимались на критическую высоту. Тогда, помню, водители на некоторых участках спускались только задним ходом, потому что страшно было вперед смотреть. Прошли пески Астрахани: южный климат показал, как у нас будут работать двигатель и кондиционеры. Прошли минусовые температуры — в морозильной камере.

— Разве не обязательно для испытаний на минусовую температуру везти машину куда-нибудь в Якутию?

— На полигонах есть камеры, которые могут создать любую разумную температуру, в данном случае — до минус 50. А в зимней экспедиции наши машины тоже были — проверяли проходимость по снегу и все такое.

— В реальных боевых действиях ваши автомобили участвовали?

— Да, фургоны М501 работали на Северном Кавказе и в Сирии. Они применяются для перевозки личного состава. Вообще, М501 мы поставляли пять-шесть лет, но до нас почти не доводили информацию о том, где они используются. Про Сирию узнали случайно — из телерепортажа. Тогда французские журналисты попали под обстрел, по ТV сказали, что на помощь вызвали «новейший бронированный „КАМАЗ“». Смотрю: приезжает наш модуль, откидываются трапы, журналисты туда забегают, а потом еще и съемки через бойницы ведут.

Один раз нам прислали для анализа информацию о подрыве этого модуля на боковом фугасе в Чечне. На фото один бок — как дуршлаг. Внешняя обшивка кабины будто приклеилась к броне, было видно каждый шов, каждую заклепку. Но экипаж жив! Да, контузило, но жив! И это и есть самая высокая оценка нашего труда. Вот тогда я почувствовал, что горжусь своей работой...

— КНИТУ-КХТИ сейчас работает над композитной броней. Вам это интересно?

— Провели ряд совместных испытаний — применили их композит в составе нашей брони. Пока результат нам не нравится, но будем продолжать работу.

— Сейчас чью броню используете?

— Бронированную сталь от подмосковной компании «ЛВС». Также работаем с новосибирской компанией «НЭВЗ-Керамикс» по керамической броне, с ВСМПО-АВИСМА — по сплаву титана.

— Гарантию на свою спецтехнику даете?

— Обязательно. 10 лет.

Фото: БИЗНЕС Online

"Машина должна вызывать восхищение"

— Временами возникает ощущение, что в России бронеавтомобилями занимаются все кому не лень — чуть ли не каждый день появляются новости о новых защищенных машинах...

— Да, что-то придумывают, показывают на выставках многие. Говорят: у нас 6-й класс брони, пулю из снайперской винтовки держит. Но мы-то знаем, что нет. Просим: покажите сертификат, протоколы отстрелов. Не показывают.

— И их до выставок допускают?

— Деньги заплатил и участвуй... И потом, обратите внимание, все занимаются этой темой разрозненно, каждый старается делать свое: мосты, колеса, болты. Получается неунифицированная техника, которая и требованиям силовиков и военных не до конца соответствует.

— Много у вас конкурентов в России?

— В разных сегментах и классах бронеавтомобилей выпускается немало — «Тайфуны», «Тигры», «Скорпионы», «Горцы»... Один из конкурентов-партнеров находится по соседству — Завод специальных автомобилей «Ремдизеля». Может, наш «Патруль» уступает его «Тайфуну-К» по насыщенности оборудованием, но, уверен, выигрывает по мобильности, ремонтопригодности и ценовой политике. Если «Тайфун» стоит 60 миллионов, то «Патруль» — кратно дешевле, а основную задачу — защиту личного состава — выполняет на 100 процентов. Плюс наш продукт — стопроцентно отечественное производство.

Или пример из гражданской области. Наша стандартная надстройка-кузов стоит 300 тысяч рублей, а у конкурента — 250. Покупатели говорят: лучше у них возьмем. Стало интересно. Купили надстройку конкурентов, пригласили конструкторов, специалистов по качеству, коммерческую службу. И стало понятно, почему у них дешевле: сталь ниже по качеству, покрашено непонятно какой краской, вместо труб — непонятная сварная конструкция, даже края не удосужились обработать болгаркой.

— Есть мнение, что бронеавтопроизводителям надо объединиться в холдинг...

— Резонно. Во всех компаниях есть совсем недурные головы, наработки. Да и логичнее все будет, хотя бы с точки зрения покупки оборудования — отдельной фирме это почти не под силу.

— А у вас что за головы работают? Кто конструирует автомобили?

— Три года назад мы создали конструкторско-технологический центр — 15 конструкторов, 10 технологов, 5 испытателей и опытно-промышленное производство.

— Насколько большое внимание уделяется дизайну — тому, как машина будет выглядеть?

— Эстетика важна. Силовики ведь тоже люди — со своими представлении о красоте. Как-то после показа прототипа «Патруля» в войсках и выслушивания замечаний мы привезли военным «картинки», где машина полностью, до мелочей, соответствует требованиям министерства обороны. А они нам вдруг говорят: «Чего это вы нам привезли? Нам такой автомобиль не нужен». Что такое?! Почему?! «На том авто, что вы нам показывали, фары прямоугольные, а вы круглые поставили».

Объясняем, что есть требования по светомаскировке: на круглые фары колпаки надеваются. «Ничего не знаем, хотим прямоугольные». Говорю же: все люди. Машина должна нравиться, вызывать восхищение. Когда первые «Патрули» на трейлерах везли на испытания, гаишники только ради интереса останавливали — полюбоваться, потрогать руками. Ребята-водители жаловались: устали от этой фотосессии. Некоторые на дороге даже рисковали подрезать наши авто, чтобы хороший кадр сделать. Мы ребятам даем рации, когда они выходят на дальние расстояния, и слышно, как большегрузы между собой переговариваются: это что за бронированный монстр такой?..

Или такой простой пример из гражданской области. Недавно перекрашивали партию новеньких «КАМАЗов-5490». Клиент захотел бирюзовый цвет кабины, а в Челнах выпускают грузовики с кабинами двух цветов — белого и темно-красного. У нас прекрасное малярное оборудование. Возможности камер позволяют загонять в них автомобиль в сборе... Не будет машина красивой — не будет спроса, ведь клиент сначала оценивает ее визуально.

— А комфорту внутри авто силовики внимание уделяют?

— Важный момент. Поэтому тщательно подходим к выбору пластиков, краски и так далее. Заказчику предлагаем варианты: это будет стоить столько, это — столько. Когда «Патруль» только представляли силовикам, один командир сказал: если залезу в авто и мне понравится, будем брать. Сам он под два метра ростом, причем, по его словам, все бойцы такие. В итоге ему понравилось, только скорректировали расположение бойниц.

Что дали санкции

— Можно ли сравнить «Астейс» с зарубежными бронеавтомобилестроительными компаниями?

— В какой-то степени да. Но у них больше возможностей для повышения защищенности техники, например, есть специальные мосты. У нас же они серийные. Если мост «Патруля» выдерживает 6 тонн, у них — 12, соответственно, класс защиты выше.

— Сами не думаете делать мосты?

— У нас нет физической возможности для этого, но налаживаем контакты с производителями таких вещей.

— Многое в России просто не производится. Например, боестойкие колеса только-только разработаны...

— Если правительство грамотно поставит задачу, вопрос будет решен. Но, например, у «КАМАЗов» нет большой потребности в боестойких шинах, потому что есть автоподкачка, разработанная, кстати, камазовским научно-техническим центром. Эти колеса держат до 10 пулевых пробоин, штатный компрессор автомобиля справляется, можно уехать из проблемной зоны. Есть ли смысл удорожать машину? Ведь стоимость комплекта боестойких шин приравнивается к стоимости шасси. На Кавказе под нашей машиной был подрыв, но она выехала своим ходом.

— До сих пор спорят о том, надо ли было закупать у итальянцев «Рыси». Каково ваше мнение?

— Считаю, это было необходимо. Например, оттуда много интересных вещей заимствовали для того же «Тайфуна-К»: какие-то переходы, зоны закрытия, подвеска в какой-то мере, хотя понятно, что на «Тайфуне» она сложнее. Тот же двойной пол... По мелочи много набегает.

— Тогда можно было одну машину купить, изучить, а не 400 штук...

— Вопрос был политический. Не производственники это решали, поэтому, кстати, никто и не подумал, как эти машины будут обслуживаться.

— Вы, помнится, с французами хотели сотрудничать — локализовать здесь производство их легкой бронированной машины VBL Mk 2...

— Все шло гладко до определенного времени — до санкций. Просто поступил запрет на дальнейшие дела с французами. А идея была хорошая, автомобилем интересовалось МВД.

— Многие полагают, что санкции сыграли положительную роль для российской промышленности...

— В целом да. Есть такой сайт — «Сделано у нас». Приятно его читать. Появилось много производств, продукции, технологий. Думаю, это как раз результат санкций.

— В каком иностранном бронеавтомобиле вы бы хотели покопаться?

— Интересно было бы посмотреть продукцию американской компании Oshkosh. Это одна из вершин бронеавтомобилестроения, особенно по агрегатной базе — мостам, коробке, раздатке, подвеске.

Если не будет гособоронзаказа

— Владимир Путин заявил, что пик оборонных заказов будет пройден уже в этом году. Как это скажется на вашей компании?

— Для «Астейс» это было бы критично, если бы мы не предприняли мер по увеличению доли народно-хозяйственной продукции — для «Газпрома», села (зерновозы, например, всегда нужны); очень много металловозов сейчас заказывают; трубовозы и плетевозы для «Роснефти» влет уходят. Есть защищенные автомобили для банков, лесовозная техника, машины для «Росатома». Сейчас делаем нефтяникам передвижную лабораторию неразрушающего контроля для проверки трубопроводных магистралей. Так что объем работ довольно приличный.

Многое, по сути, уникальная спецтехника, производства которой в России больше нигде нет. Это, к примеру, передвижные вышки, которые позволяют энергетикам работать на ЛЭП без отключения энергии. Или сделали передвижные пункты весового контроля: один — для Татарстана, второй — для Росавтодора.

Геологоразведке поставили спецавтомобиль для перевозки взрывчатых веществ. В том году сделали первую ремонтно-путевую мастерскую для РЖД, сегодня ожидаем второй этап этого контракта.

В планах — сделать самосвал с автономным отоплением кузова.

Ведь теперь машины идут с двигателями «Евро-4» или «Евро-5», и температуры выхлопа уже недостаточно для обогрева кузова, так что, к примеру, на севере необходим автономный отопитель. В 2016 году сделали 20 зерновозов, покупатели оценили — в этом году, планируем, будет 60... Желающих сотрудничать с нами — множество. Вот только что на нас вышел производитель крановых манипуляторных установок.

— А грузовики-беспилотники, о которых сегодня много говорят, — перспективная тема? Утверждают, что скоро будут даже беспилотные комбайны...

— Может быть, но вытащить сегодня беспилотник на дорогу — это катастрофа. Должна быть обширная инфраструктура (центры управления, заправки и многое-многое другое), а ее создание — дело не одного года и не одного миллиарда. Пока больше вопросов. Что касается комбайнов, то с ними проще, поскольку их применение локализовано: вот поле, и он за его границы не выйдет. Или вполне возможна беспилотная перевозка на складах. Но не по дорогам общего пользования!

— Словом, вы завалены работой...

— Завалены — трудно сказать. Была бы работа. Как ее выполнить — ищем способы. Есть партнеры. На одном предприятии невозможно сосредоточить все, хотя я и позиционирую то, что у нас почти замкнутый цикл. То есть мы берем металл и дальше все делаем сами — рубку, резку, гибку, пескоструйку, сварку, малярку, сборку. Да, есть покупные комплектующие типа резинотехнических, но по большому счету у нас весь цикл. Поэтому работают две площадки: на одной идет заготовительная работа и сварка конструкций, на второй — окраска и финишная сборка продукта.

И работы все больше. Поэтому приобретаем еще два корпуса, иначе не будем успевать выполнять контракты. Параллельно ведем модернизацию оборудования. Купили оптоволоконный лазер (раньше были газовые) для резки и будем приобретать еще: новые гильотину, гибочный пресс, сварочные аппараты... А это все дорогостоящее оборудование. По нашим требованиям лаборатория высокопрочных сталей Магнитогорского металлургического комбината разработала длиннолистовую броню. В 2016 году мы научились ее гнуть, хотя нас уверяли, что это невозможно, и сейчас наши изделия содержат элементы гнутой брони, что повышает качество конечной продукции по основным характеристикам, да и, повторюсь, дизайн играет роль в продвижении на рынке: если сделать угловатую машину, она не будет привлекательной для заказчика.

— Конструкторы у вас явно без дела не сидят...

— Разумеется. Конструкторский отдел разделен: одни занимаются нархозом, вторые — силовыми структурами.

Фото: БИЗНЕС Online

— Что приносит наибольший доход — военка или гражданка?

— У нас нет такого, чтобы рассматривать контракт только по его доходности. Сегодня выручают контракты силовых структур, завтра — нархозовские. В 2016 году 60 процентов — заказы силовиков, 40 процентов — гражданские (для сравнения: в 2005 году это соотношение было 20 на 80 процентов). По идее, вся работа приносит доход, кроме некоторых ОКР, потому что закладываем одну сумму, а потом начинается — изменить это, попробовать это. Зато ОКР кормят нас в будущем... Словом, каждый проект уникален, рассуждать о нем как о низко- или высокорентабельном неправильно. Главное, чтобы была работа, которая приносит какой-то доход.

— Приведенные вами пропорции военки и гражданки сохраняются?

— Наша цель — чтобы было 50 на 50. Для этого все есть. Например, сейчас много строится нефте- и газопроводов. А мы делаем трубовозы с самопогрузкой — водителю надо только зацепить тросами трубы, а потом зафиксировать их и довезти до места назначения. Также есть автомобили, способные везти 36-метровые плети из уже сваренных друг с другом труб: это позволяет минимизировать количество сварных швов, делаемых непосредственно в поле. Уникальный продукт. И так почти с каждым нашим изделием. Мы с гордостью клеим логотип «Астейс» на нашу военную и гражданскую продукцию.

Чтобы было неповадно химичить

— Сколько человек работает в «Астейс»?

— Более 500, точнее сказать не могу, поскольку некоторые уходят, а потом возвращаются. Вообще, у меня принцип: ушел в поисках лучших мест — ищи дальше. Но бывает, что руководители подразделений ходатайствуют. Так, за последнее время вернулись 10 человек.

— Смотрю, у вас в цехах чистота, порядок, а то на многих заводах какой-то словно принципиальный антиэстетизм...

— Стараемся поддерживать на высоте производственную культуру — не для приезжающих важных делегаций, а так повелось. Кстати, заказчики это замечают. Вроде машиностроение, станки, болгарки, сварка — не хирургический кабинет, одним словом, а чистота. А на одной из площадок весь корпус вообще в цветах.

— Корпуса у вас новые. На какие деньги построены?

— Все новые корпуса построены за свой счет — из прибыли. В 2015 году был на профильном совещании, одного директора там спросили: «Вам дали миллиард на строительство корпусов. И что сделано?» У меня волосы дыбом встали: люди получили миллиард на строительство!..

— То есть в рамках ГОЗ вы помощь для модернизации не получаете?

— На данный момент нет. Но мой зам по развитию озадачен таким вопросом. Есть проекты (какие — пока секрет), которые в перспективе потребуют расширения площадей — из-за масштабности. Под них уже дополнительно покупаем лазер, поставили две малярные камеры.

Фото: БИЗНЕС Online

— То есть можете не успеть выполнить ГОЗ?

— Не было еще такого, чтобы мы сорвали ГОЗ (кстати, в России это больные вопросы: превышение ценовой политики и срыв госконтракта). Словом, если надо будет для выполнения ГОЗ приобрести оборудование — купим, надо будет технологам поработать — поработаем. Мы все время дорабатываем продукт, ведь на рынке постоянно появляются новые материалы. Например, титановый бронелист. По цене он в разы отличается от стального, зато его весовые характеристики позволят улучшить продукт. Сейчас предлагаем заказчикам провести соответствующий цикл испытаний. Да, цена подрастет, но если захочет заказчик...

— Насколько понимаю, сорвать ГОЗ сегодня дорого обойдется предприятию и конкретно его руководству...

— Федеральный закон №275 — о выполнении ГОЗ — обязательно будет распространяться не только на минобороны, но и на МВД, ФСБ, ФСИН, МЧС и даже на контракты с компаниями типа Сургутнефть, Трансгаз, Алроса. Там все четко прописано: превышение суммы — нехорошо; срыв срока — очень нехорошо. Если такое происходит, приезжает проверка из прокуратуры, ФСБ, ФАС. В любом случае каждый госконтракт со временем будет разбираться по косточкам. Правительство сейчас стремится держать под контролем всех участников госконтракта, даже косвенных типа поставщиков краски. Так что обороноспособность страны зависит от каждого. А то один повысил цену на свою продукцию, второй, третий, десятый, в итоге машина стоит не 10, а 20 миллионов. Словом, сейчас хотят распространить закон №275-ФЗ на все смежные области, чтобы было неповадно химичить.

— Какими будут экономические показатели предприятия по итогам 2017 года?

— В 2015–2016 годах у нас был прирост 20 процентов, планируем, что в 2017-м и 2018-м будет так же. Такую минимальную планку мы для себя поставили. Сегодня портфель заказов расписан на три квартала, и уже только по их объемам мы выходим на уровень 2016 года.

— Вы сами пробовали водить свои броневики?

— Хотел бы хорошенько прокатиться на них, но времени нет. Но по управляемости «Патруль» точно мало отличается от обычного автомобиля. Недавно тест-драйв провела корреспондентка программы «Часовой», хрупкая девушка: просто села в «Патруль», завела и поехала. Конструктора у меня обязательно ездят: раз проектируешь — изволь водить: комфортно тебе будет или нет?

— Вот вы руководите автомобилестроительным предприятием, а сами по образованию кто будете?

— Родился я далеко отсюда — в Джезказгане, что в Казахской АССР. В 1974 году, когда мне было 12 лет, родители подались на строительство КАМАЗа. Жили сначала в вагончике, потом получили однокомнатную квартиру, затем — трехкомнатную, дальше у меня своя семья появилась... А окончил я Камский политехнический институт. Матушка в Казахстане работала слесарем по контрольно-измерительным приборам и автоматике (КИП), и на КАМАЗе — тоже, награждалась за доблестный труд. Она и меня школьником привела на завод, 18 лет я отработал киповцем, от 1-го разряда до 6-го, параллельно — учеба в институте, где я получил специальность инженера-механика. Поэтому часто сую нос в производство и, когда мне пытаются лапшу вешать, говорю: был бы я блондином с пединститутским образованием, то поверил бы, а так не прокатит... Вот уже пятый год тружусь на «Астейсе».

— На что-то помимо работы остается время? Какие у вас увлечения?

— У меня сейчас одно увлечение — недавно родился внук. Все свободное время стараюсь посвящать ему.

— Традиционный вопрос от «БИЗНЕС Online»: три секрета для успеха в бизнесе?

— Понимание того, что ты делаешь. Ответственность за свою работу. Чуткое отношение к работникам: коммунистический лозунг «Кадры решают все» был, есть и будет.

Источник