Автор Юрий БЕЛОУСОВ, «Красная звезда».
ВИДИМО, именно из людей такого склада, как
Александр Щербак, впоследствии выходят отличные военные. Достаточно ему в
беседе было заговорить о детстве, как в глазах появился тот самый
блеск, что не позволяет усомниться: о далёком прошлом в душе рассказчика
остались лишь наилучшие воспоминания. О чём именно? О гарнизонной
жизни, конечно.
- До момента поступления в военное училище мне в больших городах жить не доводилось, - рассказывает начальник отделения технического обеспечения отдела МТО уральской отдельной мотострелковой бригады подполковник Александр Щербак. - С родителями - всё больше по гарнизонам. Отец был старшиной танковой роты. Мама - офицером медицинской службы в учебном центре ВДВ. И, если вдруг спросите, маминому или отцовскому войсковому профилю в те годы я отдавал большее предпочтение, не задумываясь отвечу: я очень любил танки!
По словам Александра Щербака, мальчишеская страсть к грозным боевым машинам появилась у него в шесть лет. Именно в том возрасте отец впервые привёз его на танкодром и, более того, даже прокатил на танке. С тех пор, отмечает собеседник, он иной цели в жизни, кроме как стать танкистом, для себя не представлял». К тому же последние пять школьных лет его утренним будильником оставался звук запускаемых танковых двигателей. Просто окна гарнизонной квартиры семьи Щербаков выходили прямиком на парк ремонтно-восстановительного батальона. В совокупности эти и ряд иных схожих аспектов привели Александра в Омское высшее танковое инженерное училище.
...В марте 1999 года лейтенант Александр Щербак оказался в составе последнего, к тому же ещё и досрочного, выпуска Омского ВТИУ: одно из старейших военных училищ России прекратило своё существование. Молодые офицеры разъехались по гарнизонам. Щербак получил назначение в уральский 276-й мотострелковый полк, ставший в то время широко известным по итогам участия личного состава части в проводившейся на Северном Кавказе контртеррористической операции. В полку прибывшего выпускника определили на должность заместителя командира танковой роты.
Однако испытать всю полноту размеренной армейской службы молодому лейтенанту было не суждено. Уже в августе того же года Александра вызвали в кадровый орган полка. «В состав действующего в Югославии российского миротворческого батальона требуется специалист технического профиля, - без предисловия проинформировал кадровик. - Есть желание убыть на равнозначную должность?» Конечно же согласился. В составе команды приступил к подготовке десяти танков, предназначенных для переброски в миротворческий батальон. Но, не прошло и месяца...
- Была сентябрьская суббота, - вспоминает подполковник Щербак. - В парке боевых машин мы только приступили к выполнению планов парко-хозяйственного дня. Вдруг прибегает с сообщением посыльный: хранилища закрыть, подразделение вывести на плац... Прибыли на место построения. Весь личный состав части уже в строю. О причине спешного сбора никто не знает. Известно лишь, что разведбат оперативно выставил оцепление по периметру военного городка, что на КПП усилен наряд. Значит, что-то серьёзное.
К замершему в абсолютной тишине строю вышел командир дивизии генерал-майор Александр Дегтев. Объявил о введении военного положения. Сообщил, что согласно приказу часть убывает в Дагестан. Определил: на подготовку техники, вооружения и личного состава - 9 суток.
В течение последующих дней офицеров полка приглашали на собеседование: согласен на командировку - пиши рапорт. Через кабинет прошли уже все, кроме лейтенанта Щербака. «А за тебя давно всё решено, - сообщили из штаба. - Рапорт о командировке в Югославию подавал? Считай, он стал твоим согласием и на Кавказ».
В КОНЦЕ сентября воинский эшелон с уральцами прибыл в город Прохладный. Полк спешился. Совершил марш в район сосредоточения. В течение последующей недели личный состав усиленно занимался боевым слаживанием, мероприятиями по подготовке техники к предстоящим действиям. «Мы уже знали, - отмечает в беседе Щербак, - что вот-вот будет команда о пересечении административной границы Чеченской Республики». И такой приказ поступил. Практически сразу танковая рота, в которой служил лейтенант Щербак, вошла в бронегруппу противотанкового резерва командующего Западным направлением Объединённой группировки федеральных сил на Северном Кавказе генерала Владимира Шаманова. Уральские танкисты сопровождали воинские колонны, но гораздо чаще действовали там, где возникала острая нужда в огневых возможностях их штатного вооружения - танковых орудий.Именно так было на протяжении нескольких октябрьских суток, когда танкисты принимали участие в операции по блокированию боевиков в населённом пункте Гарагорск. Ещё не было стрельбы. С представителями вооружённого формирования велись переговоры по выводу местного населения из зоны блокирования. В интересах войсковых подразделений работала авиация. Но ни авиаторам, ни наземной разведке даже примерно установить численность противостоящей стороны и запас имевшегося у боевиков вооружения так и не удалось. Затем был бой. Жёсткий и особенно страшный для новичков. Вряд ли забудет Щербак те события, как, впрочем, и дату взятия Гарагорска, совпавшую с днём его рождения. Тогда повезло: потери его роту миновали... Но, к сожалению, так было не всегда.
События 1
декабря 1999 года кардинально изменили судьбу молодого офицера. Его
танковая рота участвовала в освобождении захваченного боевиками
Алхан-Юрта. Согласно боевому расписанию заместитель командира танковой
роты лейтенант Щербак находился в техническом замыкании, отвечая за
своевременную доставку боеприпасов и пополнение боекомплекта танков. И
всё, казалось, было как обычно: израсходовав боеприпасы, боевые машины
откатывались в тыл, восстанавливали боекомплект и вновь вливались в
события боя. Но так всё было лишь до момента прибытия на полевой пункт
боепитания трёх боевых машин во главе с командиром танковой роты. В ходе
погрузки боеприпасов уральцы попали под миномётный огонь. Был тяжело
ранен командир роты. Пострадали и члены его экипажа. Офицеру оказали
первую медицинскую помощь, отправили по воздуху в госпиталь.
Прибывший на место событий комбат майор Василий Самсонов моментально принял кадровое решение:
- Щербак, принимай роту под своё командование!
- Но ведь я - зампотех, - опешил от неожиданности молодой офицер.
- Ошибаешься, лейтенант. Ты в подразделении изначально - заместитель командира роты, а уж потом - зампотех. Понял? Принимай командование!
«А что ещё было делать? - не спрашивая, а как бы подчёркивая суть момента, восклицает в процессе рассказа подполковник Щербак. - Ответил комбату: «Есть!» - и бегом к боевой машине». Так он, лейтенант технического профиля, ни разу до того момента не «руливший» подразделением, стал в реальном бою командиром.
До Алхан-Юрта - рукой подать. Прибывших на окраину населённого пункта танкистов буквально ошарашила новая весть: при прорыве по мосту через реку Сунжа на управляемом фугасе подорвалась одна из боевых машин роты. Её экипаж, перехватив радиопризыв о помощи, спешил к попавшим под плотный огонь мотострелкам... Из экипажа не выжил никто. Да и не мог выжить. Мало того, что заложенный фугас оказался повышенной мощности, так ещё от подрыва сдетонировала боеукладка боевой машины. Танк буквально разметало на части. Вместе с уральцами погиб весь находившийся на «броне» десант из мотострелкового полка Таманской дивизии.
Заняв место в боевом порядке роты, лейтенант Щербак подал по связи команду: «Вперёд!» Но ни одна боевая машина подразделения не тронулась с места.
- Вновь командую: безрезультатно, - рассказывает Александр Щербак. - Я понял: для командиров танков мой голос не был знаком. К тому же они знали, что ротный ранен. А тут ещё боевики эфир «засоряют»... Откуда танкистам знать, кто выдаёт себя за командира. И тут я не выдержал...
«Я - «Блесна». Вперёд - марш!» - прозвучало в эфире, и танк Щербакова буквально сорвался с места. За ним устремились остальные машины роты.
...В ОБЩЕЙ сложности в должности командира танковой роты лейтенант Щербак пробыл недолго. Чуть больше двух месяцев. Потом пришла замена. Молодой офицер вновь вернулся к штатным обязанностям зампотеха подразделения. Но зато на тот момент у него уже была первая боевая награда - медаль «За отвагу». Впрочем, самой почитаемой среди военнослужащих медали офицер удостоился не за жёсткий бой в Алхан-Юрте, а за решительные действия при спасении подразделения десантников, дважды в течение дня попадавших в засады в Веденском ущелье.
В тот день десантников сопровождала одна из боевых машин роты лейтенанта Щербака. Но её орудия, как оказалось, было мало в противостоянии с многочисленным и хорошо вооружённым противником. Огневой бой продолжался более часа. Боеприпасы у взятого в полукольцо подразделения десантников были на исходе. Существенно поубавился боекомплект и у танкистов. А боевики всё наседали. Десант запросил поддержки.
На своей позиции лейтенант Щербак слышал по связи отрывистые переговоры попавших в засаду с их командованием. Получалось, что оперативной помощи десантникам ждать не приходится.
- Не долго думая, я стал вызывать на связь заместителя своего командира батальона, - вспоминает Александр Щербак. - Хотел, что называется, с его разрешения отправиться на помощь не только десантникам, но и сопровождавшему их экипажу танка своей роты. Но в горах со связью - большие проблемы. А бой - он рядом, в двух километрах от нас... В общем, по-иному поступить не мог: двинулся вперёд на свой страх и риск.
Прибыли на место - тишина. Ни выстрела. В голове мелькнула тревожная мысль: «Всё, опоздали!» Лейтенант Щербак слегка приоткрыл командирский люк - решил осмотреться на местности. В ту же секунду один из бортов боевой машины полыхнул, раздался грохот разрыва - гранатомётный выстрел наткнулся на коробку динамической защиты боевой машины. Ещё мгновение, и Щербаку показалось, будто вокруг ожили даже камни.
- Сколько времени то ли мы бандитов давили, то ли они нас, не помню, - рассказывает Александр. - Но в итоге наша всё же взяла. Уцелевшие боевики предпочли уйти в горы.
Позже вышедшие из засады десантники отмечали, что переломный момент в тот неравный бой внесло неожиданное появление в ущелье танка Щербака. Ну а сам молодой ротный, осматривая полученные его боевой машиной в бою повреждения, больше заботился о «внеплановых» восстановительных работ. Часть из них экипажу Щербака в тот день устранить так и не удалось. Буквально несколько часов спустя всё те же десантники, продолжая спецоперацию в ущелье, вновь оказались втянутыми в бой. И опять, как и в начале дня, танк Александра Щербака стал им весомой поддержкой. Однако на этот раз уже на основании официального приказа командира батальона.
ЗагибаЯ пальцы на руках, подполковник Александр Щербак в беседе вспоминает те воинские части, которым за время кавказской командировки ему лично доводилось оказывать огневую поддержку. А в ней нуждались мотострелки, десантники, морские пехотинцы. Те, в свою очередь, в долгу перед офицером не остались. Уже по возвращении в полк Александра «догнали» медаль «За воинскую доблесть» II степени и орден Мужества.
На вопрос о том, что дала ему командировка на Кавказ, подполковник Щербак, ни на секунду не задумываясь, ответил:
- Изменилось восприятие солдата. С тех пор для меня каждый подчинённый - личность. И неважно, доведётся ли каждому из наших срочников сполна проявить свои лучшие качества в процессе нынешней службы или нет. Главное, я уже точно знаю: те, кого мы готовим в бригаде, если потребуют обстоятельства, в бою не подведут. Потому что мы обучаем их сегодня так, как будто завтра их ждёт бой. Ведь многому и сами научились. Такую практику, как на Кавказе, я бы нигде больше не наработал. Например, за неделю пребывания в «горячей точке» материальную часть танка познал так, как не смог вызубрить за многие месяцы в военном училище... Плюс ко всему моё неожиданное становление в бою в роли командира роты. Это тоже учли при определении характера моей дальнейшей службы. Ведь «битый», как известно, двух небитых стоит.
- До момента поступления в военное училище мне в больших городах жить не доводилось, - рассказывает начальник отделения технического обеспечения отдела МТО уральской отдельной мотострелковой бригады подполковник Александр Щербак. - С родителями - всё больше по гарнизонам. Отец был старшиной танковой роты. Мама - офицером медицинской службы в учебном центре ВДВ. И, если вдруг спросите, маминому или отцовскому войсковому профилю в те годы я отдавал большее предпочтение, не задумываясь отвечу: я очень любил танки!
По словам Александра Щербака, мальчишеская страсть к грозным боевым машинам появилась у него в шесть лет. Именно в том возрасте отец впервые привёз его на танкодром и, более того, даже прокатил на танке. С тех пор, отмечает собеседник, он иной цели в жизни, кроме как стать танкистом, для себя не представлял». К тому же последние пять школьных лет его утренним будильником оставался звук запускаемых танковых двигателей. Просто окна гарнизонной квартиры семьи Щербаков выходили прямиком на парк ремонтно-восстановительного батальона. В совокупности эти и ряд иных схожих аспектов привели Александра в Омское высшее танковое инженерное училище.
...В марте 1999 года лейтенант Александр Щербак оказался в составе последнего, к тому же ещё и досрочного, выпуска Омского ВТИУ: одно из старейших военных училищ России прекратило своё существование. Молодые офицеры разъехались по гарнизонам. Щербак получил назначение в уральский 276-й мотострелковый полк, ставший в то время широко известным по итогам участия личного состава части в проводившейся на Северном Кавказе контртеррористической операции. В полку прибывшего выпускника определили на должность заместителя командира танковой роты.
Однако испытать всю полноту размеренной армейской службы молодому лейтенанту было не суждено. Уже в августе того же года Александра вызвали в кадровый орган полка. «В состав действующего в Югославии российского миротворческого батальона требуется специалист технического профиля, - без предисловия проинформировал кадровик. - Есть желание убыть на равнозначную должность?» Конечно же согласился. В составе команды приступил к подготовке десяти танков, предназначенных для переброски в миротворческий батальон. Но, не прошло и месяца...
- Была сентябрьская суббота, - вспоминает подполковник Щербак. - В парке боевых машин мы только приступили к выполнению планов парко-хозяйственного дня. Вдруг прибегает с сообщением посыльный: хранилища закрыть, подразделение вывести на плац... Прибыли на место построения. Весь личный состав части уже в строю. О причине спешного сбора никто не знает. Известно лишь, что разведбат оперативно выставил оцепление по периметру военного городка, что на КПП усилен наряд. Значит, что-то серьёзное.
К замершему в абсолютной тишине строю вышел командир дивизии генерал-майор Александр Дегтев. Объявил о введении военного положения. Сообщил, что согласно приказу часть убывает в Дагестан. Определил: на подготовку техники, вооружения и личного состава - 9 суток.
В течение последующих дней офицеров полка приглашали на собеседование: согласен на командировку - пиши рапорт. Через кабинет прошли уже все, кроме лейтенанта Щербака. «А за тебя давно всё решено, - сообщили из штаба. - Рапорт о командировке в Югославию подавал? Считай, он стал твоим согласием и на Кавказ».
В КОНЦЕ сентября воинский эшелон с уральцами прибыл в город Прохладный. Полк спешился. Совершил марш в район сосредоточения. В течение последующей недели личный состав усиленно занимался боевым слаживанием, мероприятиями по подготовке техники к предстоящим действиям. «Мы уже знали, - отмечает в беседе Щербак, - что вот-вот будет команда о пересечении административной границы Чеченской Республики». И такой приказ поступил. Практически сразу танковая рота, в которой служил лейтенант Щербак, вошла в бронегруппу противотанкового резерва командующего Западным направлением Объединённой группировки федеральных сил на Северном Кавказе генерала Владимира Шаманова. Уральские танкисты сопровождали воинские колонны, но гораздо чаще действовали там, где возникала острая нужда в огневых возможностях их штатного вооружения - танковых орудий.Именно так было на протяжении нескольких октябрьских суток, когда танкисты принимали участие в операции по блокированию боевиков в населённом пункте Гарагорск. Ещё не было стрельбы. С представителями вооружённого формирования велись переговоры по выводу местного населения из зоны блокирования. В интересах войсковых подразделений работала авиация. Но ни авиаторам, ни наземной разведке даже примерно установить численность противостоящей стороны и запас имевшегося у боевиков вооружения так и не удалось. Затем был бой. Жёсткий и особенно страшный для новичков. Вряд ли забудет Щербак те события, как, впрочем, и дату взятия Гарагорска, совпавшую с днём его рождения. Тогда повезло: потери его роту миновали... Но, к сожалению, так было не всегда.
Прибывший на место событий комбат майор Василий Самсонов моментально принял кадровое решение:
- Щербак, принимай роту под своё командование!
- Но ведь я - зампотех, - опешил от неожиданности молодой офицер.
- Ошибаешься, лейтенант. Ты в подразделении изначально - заместитель командира роты, а уж потом - зампотех. Понял? Принимай командование!
«А что ещё было делать? - не спрашивая, а как бы подчёркивая суть момента, восклицает в процессе рассказа подполковник Щербак. - Ответил комбату: «Есть!» - и бегом к боевой машине». Так он, лейтенант технического профиля, ни разу до того момента не «руливший» подразделением, стал в реальном бою командиром.
До Алхан-Юрта - рукой подать. Прибывших на окраину населённого пункта танкистов буквально ошарашила новая весть: при прорыве по мосту через реку Сунжа на управляемом фугасе подорвалась одна из боевых машин роты. Её экипаж, перехватив радиопризыв о помощи, спешил к попавшим под плотный огонь мотострелкам... Из экипажа не выжил никто. Да и не мог выжить. Мало того, что заложенный фугас оказался повышенной мощности, так ещё от подрыва сдетонировала боеукладка боевой машины. Танк буквально разметало на части. Вместе с уральцами погиб весь находившийся на «броне» десант из мотострелкового полка Таманской дивизии.
Заняв место в боевом порядке роты, лейтенант Щербак подал по связи команду: «Вперёд!» Но ни одна боевая машина подразделения не тронулась с места.
- Вновь командую: безрезультатно, - рассказывает Александр Щербак. - Я понял: для командиров танков мой голос не был знаком. К тому же они знали, что ротный ранен. А тут ещё боевики эфир «засоряют»... Откуда танкистам знать, кто выдаёт себя за командира. И тут я не выдержал...
«Я - «Блесна». Вперёд - марш!» - прозвучало в эфире, и танк Щербакова буквально сорвался с места. За ним устремились остальные машины роты.
...В ОБЩЕЙ сложности в должности командира танковой роты лейтенант Щербак пробыл недолго. Чуть больше двух месяцев. Потом пришла замена. Молодой офицер вновь вернулся к штатным обязанностям зампотеха подразделения. Но зато на тот момент у него уже была первая боевая награда - медаль «За отвагу». Впрочем, самой почитаемой среди военнослужащих медали офицер удостоился не за жёсткий бой в Алхан-Юрте, а за решительные действия при спасении подразделения десантников, дважды в течение дня попадавших в засады в Веденском ущелье.
В тот день десантников сопровождала одна из боевых машин роты лейтенанта Щербака. Но её орудия, как оказалось, было мало в противостоянии с многочисленным и хорошо вооружённым противником. Огневой бой продолжался более часа. Боеприпасы у взятого в полукольцо подразделения десантников были на исходе. Существенно поубавился боекомплект и у танкистов. А боевики всё наседали. Десант запросил поддержки.
На своей позиции лейтенант Щербак слышал по связи отрывистые переговоры попавших в засаду с их командованием. Получалось, что оперативной помощи десантникам ждать не приходится.
- Не долго думая, я стал вызывать на связь заместителя своего командира батальона, - вспоминает Александр Щербак. - Хотел, что называется, с его разрешения отправиться на помощь не только десантникам, но и сопровождавшему их экипажу танка своей роты. Но в горах со связью - большие проблемы. А бой - он рядом, в двух километрах от нас... В общем, по-иному поступить не мог: двинулся вперёд на свой страх и риск.
Прибыли на место - тишина. Ни выстрела. В голове мелькнула тревожная мысль: «Всё, опоздали!» Лейтенант Щербак слегка приоткрыл командирский люк - решил осмотреться на местности. В ту же секунду один из бортов боевой машины полыхнул, раздался грохот разрыва - гранатомётный выстрел наткнулся на коробку динамической защиты боевой машины. Ещё мгновение, и Щербаку показалось, будто вокруг ожили даже камни.
- Сколько времени то ли мы бандитов давили, то ли они нас, не помню, - рассказывает Александр. - Но в итоге наша всё же взяла. Уцелевшие боевики предпочли уйти в горы.
Позже вышедшие из засады десантники отмечали, что переломный момент в тот неравный бой внесло неожиданное появление в ущелье танка Щербака. Ну а сам молодой ротный, осматривая полученные его боевой машиной в бою повреждения, больше заботился о «внеплановых» восстановительных работ. Часть из них экипажу Щербака в тот день устранить так и не удалось. Буквально несколько часов спустя всё те же десантники, продолжая спецоперацию в ущелье, вновь оказались втянутыми в бой. И опять, как и в начале дня, танк Александра Щербака стал им весомой поддержкой. Однако на этот раз уже на основании официального приказа командира батальона.
ЗагибаЯ пальцы на руках, подполковник Александр Щербак в беседе вспоминает те воинские части, которым за время кавказской командировки ему лично доводилось оказывать огневую поддержку. А в ней нуждались мотострелки, десантники, морские пехотинцы. Те, в свою очередь, в долгу перед офицером не остались. Уже по возвращении в полк Александра «догнали» медаль «За воинскую доблесть» II степени и орден Мужества.
На вопрос о том, что дала ему командировка на Кавказ, подполковник Щербак, ни на секунду не задумываясь, ответил:
- Изменилось восприятие солдата. С тех пор для меня каждый подчинённый - личность. И неважно, доведётся ли каждому из наших срочников сполна проявить свои лучшие качества в процессе нынешней службы или нет. Главное, я уже точно знаю: те, кого мы готовим в бригаде, если потребуют обстоятельства, в бою не подведут. Потому что мы обучаем их сегодня так, как будто завтра их ждёт бой. Ведь многому и сами научились. Такую практику, как на Кавказе, я бы нигде больше не наработал. Например, за неделю пребывания в «горячей точке» материальную часть танка познал так, как не смог вызубрить за многие месяцы в военном училище... Плюс ко всему моё неожиданное становление в бою в роли командира роты. Это тоже учли при определении характера моей дальнейшей службы. Ведь «битый», как известно, двух небитых стоит.
Комментариев нет:
Отправить комментарий