«Русский — это язык общения международных террористов»

Эксперты рассказали, как изменилась тактика ИГ после разгрома в Сирии

Первая межрегиональная научно-практическая конференция «Ислам на Урале: история, современность, вызовы», которая сегодня проходила на площадке Камерного театра в Екатеринбурге, неожиданно вылилась в обсуждение изменившейся тактики террористов после разгрома «Исламского государства» (запрещенная в России террористическая организация) в Сирии. По словам специалистов, теперь отряды ИГ располагаются в Китае, вербуют «замороженные сети» среди мигрантов и заключенных, анализируют лайки и результаты тестов, которые все любят выкладывать в соцсетях. Подробности — в репортаже Znak.com. 

Возвращенцы. Синьцзян-Уйгурский район Китая

Тон конференции задала председатель научно-консультативного совета при Антитеррористическом центре СНГ, полковник полиции Марианна Кочубей. Перед началом своего выступления она подчеркнула, что в течение года ситуация «радикально изменилась» и «потребовался пересмотр тактических позиций в противодействии экстремистским и террористическим группам, а также формирование новых подходов».

Она обратила внимание собравшихся на проблему «возвращенцев» — боевиков, воевавших на стороне джихадистов Ближнего Востока, которые обладают «гражданством СНГ» и сейчас массово «возвращаются на родину». 

По мнению эксперта, в ближайшее время основная часть этих боевых групп, которые не были «утилизированы» вооруженными силами Сирии при поддержке военнослужащих РФ в ходе боевых действий на территории САР, будет накапливаться в районах Северного Афганистана и на территории стран Центральной Азии, входящих в состав СНГ. Речь идет прежде всего о Таджикистане, Узбекистане, Киргизии.

Председатель научно-консультативного совета при Антитеррористическом центре СНГ, полковник полиции Марианна Кочубей

«И у нас, и у партнеров есть понимание, что базовая цель ИГ — выход на границы Синьцзян-Уйгурского автономного района», — подчеркнула полковник Кочубей. Район относится к территории Китая. Он расположен на границе КНР, Таджикистана и Киргизии. Населен этническими уйгурами, исповедующими мусульманство. «Мы знаем, что физическое выбивание ядра боевых подразделений террористов [с территории Сирии] привело к изменению их геолокации. Бои идут на Синайском полуострове. Мы отмечаем серьезное перемещение вооруженных отрядов в регионы, которые обозначены выше. Есть четкое понимание, что сейчас формируются своего рода осколки ИГ», — отметила эксперт.

«Если Евросоюзу охота взрывать свое общество изнутри — их право»

Это, впрочем, не исключает инфильтрацию боевиков на территорию других стран, в том числе на территорию Евросоюза. Для иллюстрации Кочубей привела данные из актуального доклада Европола: «Транзитные страны: Венгрия, Польша, Украина, в меньшей степени — Румыния, и даже Швейцария». 

При этом мигрирующие боевики, продолжила полковник, являются экспортерами новой модели ведения террористической деятельности. Она модернизирована технологически и адаптирована под многонациональный состав участников. «Контроль радиоэфира в театрах военных действий Сирии и Ирака показал, что базовый язык там русский. Это язык общения международных террористов», — сообщила Кочубей. 

По ее мнению, связано это прежде всего с тем, что значительная часть боевиков ИГИЛ — «это выходцы из Центральной Азии и им удобнее всего говорить на русском языке».

Проблемой Европы она считает слишком толерантное отношение к воевавшим на Ближнем Востоке. «Мне глубоко чужда позиция европейских партнеров. Они говорят о поствоенном синдроме и предлагают сначала восстанавливать боевика психологически, давая ему льготные кредиты на получение образования и покупку жилья. На мой взгляд, они только способствуют умножению потенциала террористической активности в странах ЕС. Если им охота взрывать свое общество изнутри и тратить на это средства налогоплательщиков, то это их право», — пояснила представитель Антитеррористического центра СНГ.

«Мы в СНГ придерживаемся иных взглядов. У нас, в отличие от ЕС, подход нормальный — правовой и жесткий. Вначале воевавшие отбывают наказание, а затем уже только в отношении них применяются программы ресоциализации и адаптации», — добавила Кочубей.

Зона как объект для работы вербовщиков ИГИЛ

Серьезные усилия Антитеррористического центра СНГ, продолжила она, сейчас направлены на межгосударственный розыск воевавших в рядах ИГИЛ граждан. 

«Один из способов — по финансовым транзакциям. Мы работает в этом плане с Финмониторингом», — уточнила Кочубей. Еще одно поле для деятельности — национальные системы исполнения наказаний. «Наши специальные замеры показали, что вербовка с последующей перспективой создания так называемых замороженных сетей осуществляется в первую очередь именно в пенитенциарных учреждениях, среди общеуголовных преступников и ведется она как раз теми, кто ранее принимал участие в боевых действиях за рубежом в составе террористических организаций», — подчеркнула полковник.

В пример она привела события, произошедшие в 2015 году в Кыргызстане. В октябре того года из исправительного учреждения № 50 в селе Нижний Нооруз Чуйской области бежали девять заключенных, в том числе семеро отбывавших пожизненный срок. Часть беглецов являлись членами запрещенного в республике исламского движения и были осуждены как террористы.

К слову, в России с недавних пор начали говорить о распространении так называемых «зеленых зон» — колоний, где среди заключенных преобладают мусульмане. По мнению правоохранителей, проницаемость таких зон для вербовщиков ИГИЛ куда выше. 

«Трудно полностью перекрыть все торговые центры»

Кочубей напомнила, что в мае 2016 года официальный представитель ИГИЛ Мухамед аль-Аднани (убит 30 августа 2016 года в Алеппо. — Znak.com) выступил с обращением, в котором «призвал лиц, стремящихся присоединится к их группировке, но не сумевших выехать из страны, осуществлять теракты в странах проживания».

Любопытно, что в России вербовщики ИГИЛ, по данным представителя Антитеррористического центра СНГ, работают не только с молодежью, но и среди трудовых мигрантов. «Органы безопасности Республики Таджикистан это вывели просто статистически. Да, они приехали сюда не взрывать нас. Это простые люди, которые приехали работать. Но сложность бытовых условий и адаптации к российским реалиям делает этих людей уязвимыми», — пояснила Кочубей. 

Основные зоны пребывания мигрантов по-прежнему в Москве и Санкт-Петербурге. Впрочем, крупные города Урала и Сибири также привлекательны для гастарбайтеров, следовательно, и вербовщиков. «Речь идет о подготовке для совершения терактов в крупных городах. Полностью перекрыть все торговые центры, места культурно-массовых мероприятий силовикам довольно трудно. Высказывается также консолидированное мнение, что завербованные в ИГИЛ дилетанты будут создавать серьезное отвлечение сил и средств спецслужб, формируя ширму для террористов-профессионалов», — объяснила возможную тактику боевиков Кочубей. 

Рожденные в 1993-м

Выступавшая следом зампред Уфимского научного центра РАН, доктор исторических наук Айслу Юнусова привела любопытные данные по возрастному анализу участников террористических группировок.

По данным ООН, молодые люди в возрасте до 25 лет составляют 46% населения Земли, а на территории Ближнего Востока и Африки их 65%. Это притом, что в этих же территориях доля безработных среди молодежи достигает 70%. Соответственно, социально-экономические проблемы способствуют радикализации молодежи и распространению идей экстремизма и терроризма.

Зампред Уфимского научного центра РАН, доктор исторических наук Айслу Юнусова

В подтверждение профессор привела официальные данные МВД РФ по Башкирии. Среди осужденных на территории республики по статьям 205 УК РФ (Совершение террористического акта) и 208 УК РФ (Участие в незаконном вооруженном формировании) 70% — люди, родившиеся в 1980–1990-х годах. При этом резко преобладают те, кто был рожден в 1993 году. «Исследования европейца Марка Сейджмана показывают то же самое. Пик активности террористов приходится на людей в возрасте 22–24 года. Таков средний возраст мирового салафитского джихада», — добавила Юнусова. 

Проблема ближнего круга

По ее мнению, на первый план выходит проблема «ближнего круга» молодых людей. «У нас закрепилось в сознании, что существует некий мировой центр терроризма, откуда спускаются инструкции, задания и так далее. На самом деле вербовка происходит персонифицированно и в своем кругу — со стороны одноклассников, однокурсников, соседей, близких, родственников и имамов, к которым молодые люди приходят за истиной», — объяснила Юнусова.

В качестве иллюстрации она привела историю уроженца Башкирии Дамира Тулиганова, «который не просто выехал сам, но и вывез свою семью — 24 человека, включая 5-летнюю дочь». «Сам он, кстати говоря, приобщился к джихадизму будучи прихожанином мечети в Новом Уренгое, где имамом был Исомитдин Акбаров — известный террорист», — добавила Юнусова.

Акбарова расстреляли в октябре 2010 года в Тюмени. В СМИ его упоминали в связи с серией терактов, произошедших в стране в том же году: нападением на лагерь мотострелков в 2010 году в Буйнакске, расстрелом поста ДПС на Пермском тракте, попыткой взрыва газопровода в Бирском районе Башкирии.

Особая зона риска, по мнению Юнусовой, это женщины. «Женщины — существа слабые, им хочется, чтобы за их спиной были мужчины. Часто такими героями они видят тех, кто держит в руках оружие и обещает им защиту, деньги, стабильность», — заметила эксперт. При этом она не считает, что в женщинах стоит видеть исключительно «жертв» вербовщиков ИГИЛ — «согласно докладам ООН, женщины также активно радикализируются». 

В ИГ через «ВКонтакте»

Отдельно зампред Уфимского научного центра РАН остановилась на проблеме вербовки через социальные сети. «Активность террористических организаций сегодня переходит в сетевое пространство, где живут все молодые люди. Весь мир при желании может узнать, кто такая условная Мария Иванова: что она сегодня ела, что надела, с кем гуляла и что ее интересует. Любят сегодня в социальных сетях проходить многочисленные тесты: кто ваш лучший друг, кто вас больше всего любит, кем вы были в прошлой жизни. Молодые люди активничают в социальных сетях, не понимая, что дают прекрасный материал для анализа своей персоны — подлежит ли человек вербовке, какие усилия надо к этому приложить или вообще никаких не надо, достаточно пообещать любовь, красоту молодость или похудение», — подчеркнула Юнусова.

«За ноябрь 2017 года в этой сети было замечено 34 млн пользователей. В возрастном отношении это лица до 18 лет — 20%, лица до 24 лет — 26%, до 35 лет — еще 37%. Практически вся сеть «ВКонтакте» — это молодые люди, и большинство из них — женщины. На территории Свердловской области в ней присутствует 914 тыс. человек. В Башкирии, к примеру, чуть меньше — 800 тыс. человек. Но совершенно точно, что если сегодня молодые люди находятся в сетях, то в основном это во «ВКонтакте»», — привела цифры Юнусова.

По ее данным, «ВКонтакте» сейчас также самая прозрачная социальная сеть. «Молодым людям важно помнить, что все ваши лайки, все репосты — это все прозрачно. С одной стороны, государство может что-то выявить. С другой стороны, те, кто пытаются завербовать вас, пользуются тем же. Очень наивно думать, что достаточно вымышленного имени и кошечки на аватарке, чтобы уйти в тень», — пояснила профессор.

При этом она подчеркнула — темы терроризма и экстремизма также чаще всего возникают именно «ВКонтакте». «Мы анализировали Telegram, Instagram, Facebook, «Мой мир». 64% сообщений на тему экстремизма и терроризма — это во «ВКонтакте». В большинстве своем контекст негативный», — добавила Юнусова.

Примечательно, что, по данным Марины Кочубей, вербовочная активность в соцсетях сейчас полностью прозрачная для отечественных спецслужб. С полной уверенностью говорю, что в России специалисты такое программное обеспечение создали. Это искусственный интеллект, который позволяет нам выявлять вербовочную активность в интернете и связанные между собой вербовочные узлы», — отметила Кочубей.

Источник